1
1 голосов
Федор Михайлович о славянах
Написано
Владимир
,
03 марта 2014
·
33 072 Просмотров
Ф.М. Достоевский. Дневник писателя. Сентябрь - ноябрь 1877 года
ОДНО СОВСЕМ ОСОБОЕ СЛОВЦО О СЛАВЯНАХ, КОТОРОЕ МНЕ ДАВНО ХОТЕЛОСЬ
СКАЗАТЬ
Кстати, скажу одно особое словцо о славянах и о славянском вопросе. И
давно мне хотелось сказать его. Теперь же именно заговорили вдруг у нас все
о скорой возможности мира, то есть, стало быть, о скорой возможности хоть
сколько-нибудь разрешить и славянский вопрос. Дадим же волю нашей фантазии
и представим вдруг, что всё дело кончено, что настояниями и кровью России
славяне уже освобождены, мало того, что турецкой империи уже не существует
и что Балканский полуостров свободен и живет новою жизнью. Разумеется,
трудно предречь, в какой именно форме, до последних подробностей, явится
эта свобода славян хоть на первый раз, - то есть будет ли это какая-нибудь
федерация между освобожденными мелкими племенами (NB. Федерации, кажется,
еще очень, очень долго не будет) или явятся небольшие отдельные владения в
виде маленьких государств, с призванными из разных владетельных домов
государями? Нельзя также представить: расширится ли наконец в границах
своих Сербия или Австрия тому воспрепятствует, в каком объеме явится
Болгария, что станется с Герцеговиной, Боснией, в какие отношения станут с
новоосвобожденными славянскими народцами, например, румыны или греки даже,
- константинопольские греки и те, другие, афинские греки? Будут ли,
наконец, все эти земли и землицы вполне независимы или будут находиться под
покровительством и надзором "европейского концерта держав", в том числе и
России (я думаю, сами эти народики все непременно выпросят себе европейский
концерт, хоть вместе с Россией, но единственно в виде покровительства их от
властолюбия России) - всё это невозможно решить заранее в точности, и я не
берусь разрешать. Но, однако, возможно и теперь - наверно знать две вещи:
1) что скоро или опять не скоро, а все славянские племена Балканского
полуострова непременно в конце концов освободятся от ига турок и заживут
новою, свободною и, может быть, независимою жизнью, и 2) ... Вот это-то
второе, что наверно, вернейшим образом случится и сбудется, мне и хотелось
давно высказать.
Именно, это второе состоит в том, что, по внутреннему убеждению моему,
самому полному и непреодолимому, - не будет у России, и никогда еще не
было, таких ненавистников, завистников, клеветников и даже явных врагов,
как все эти славянские племена, чуть только их Россия освободит, а Европа
согласится признать их освобожденными! И пусть не возражают мне, не
оспаривают, не кричат на меня, что я преувеличиваю и что я ненавистник
славян! Я, напротив, очень люблю славян, но я и защищаться не буду, потому
что знаю, что всё точно так именно сбудется, как я говорю, и не по низкому,
неблагодарному, будто бы, характеру славян, совсем нет, - у них характер в
этом смысле как у всех, - а именно потому, что такие вещи на свете иначе и
происходить не могут. Распространяться не буду, но знаю, что нам отнюдь не
надо требовать с славян благодарности, к этому нам надо приготовиться
вперед. Начнут же они, по освобождении, свою новую жизнь, повторяю, именно
с того, что выпросят себе у Европы, у Англии и Германии, например,
ручательство и покровительство их свободе, и хоть в концерте европейских
держав будет и Россия, но они именно в защиту от России это и сделают.
Начнут они непременно с того, что внутри себя, если не прямо вслух, объявят
себе и убедят себя в том, что России они не обязаны ни малейшею
благодарностью, напротив, что от властолюбия России они едва спаслись при
заключении мира вмешательством европейского концерта, а не вмешайся Европа,
так Россия, отняв их у турок, проглотила бы их тотчас же, "имея в виду
расширение границ и основание великой Всеславянской империи на порабощении
славян жадному, хитрому и варварскому великорусскому племени". Долго, о,
долго еще они не в состоянии будут признать бескорыстия России и великого,
святого, неслыханного в мире поднятия ею знамени величайшей идеи, из тех
идей, которыми жив человек и без которых человечество, если эти идеи
перестанут жить в нем, - коченеет, калечится и умирает в язвах и в
бессилии. Нынешнюю, например, всенародную русскую войну, всего русского
народа, с царем во главе, подъятую против извергов за освобождение
несчастных народностей, - эту войну поняли ли наконец славяне теперь, как
вы думаете? Но о теперешнем моменте я говорить не стану, к тому же мы еще
нужны славянам, мы их освобождаем, но потом, когда освободим и они кое-как
устроятся, - признают они эту войну за великий подвиг, предпринятый для
освобождения их, решите-ка это? Да ни за что на свете не признают!
Напротив, выставят как политическую, а потом и научную истину, что не будь
во все эти сто лет освободительницы-России, так они бы давным-давно сами
сумели освободиться от турок, своею доблестью или помощию Европы, которая,
опять-таки не будь на свете России, не только бы не имела ничего против их
освобождения, но и сама освободила бы их. Это хитрое учение наверно
существует у них уже и теперь, а впоследствии оно неминуемо разовьется у
них в научную и политическую аксиому. Мало того, даже о турках станут
говорить с большим уважением, чем об России. Может быть, целое столетие,
или еще более, они будут беспрерывно трепетать за свою свободу и бояться
властолюбия России; они будут заискивать перед европейскими государствами,
будут клеветать на Россию, сплетничать на нее и интриговать против нее. О,
я не говорю про отдельные лица: будут такие, которые поймут, что значила,
значит и будет значить Россия для них всегда. Они поймут всё величие и всю
святость дела России и великой идеи, знамя которой поставит она в
человечестве.
Но люди эти, особенно вначале, явятся в таком жалком
меньшинстве, что будут подвергаться насмешкам, ненависти и даже
политическому гонению. Особенно приятно будет для освобожденных славян
высказывать и трубить на весь свет, что они племена образованные, способные
к самой высшей европейской культуре, тогда как Россия - страна варварская,
мрачный северный колосс, даже не чистой славянской крови, гонитель и
ненавистник европейской цивилизации. У них, конечно, явятся, с самого
начала, конституционное управление, парламенты, ответственные министры,
ораторы, речи. Их будет это чрезвычайно утешать и восхищать. Они будут в
упоении, читая о себе в парижских и в лондонских газетах телеграммы,
извещающие весь мир, что после долгой парламентской бури пало наконец
министерство в Болгарии и составилось новое из либерального большинства и
что какой-нибудь ихний Иван Чифтлик согласился наконец принять портфель
президента совета министров. России надо серьезно приготовиться к тому, что
все эти освобожденные славяне с упоением ринутся в Европу, до потери
личности своей заразятся европейскими формами, политическими и социальными,
и таким образом должны будут пережить целый и длинный период европеизма
прежде, чем постигнуть хоть что-нибудь в своем славянском значении и в
своем особом славянском призвании в среде человечества. Между собой эти
землицы будут вечно ссориться, вечно друг другу завидовать и друг против
друга интриговать. Разумеется, в минуту какой-нибудь серьезной беды они все
непременно обратятся к России за помощью. Как ни будут они ненавистничать,
сплетничать и клеветать на нас Европе, заигрывая с нею и уверяя ее в любви,
но чувствовать-то они всегда будут инстинктивно (конечно, в минуту беды, а
не раньше), что Европа естественный враг их единству, была им и всегда
останется, а что если они существуют на свете, то, конечно, потому, что
стоит огромный магнит - Россия, которая, неодолимо притягивая их всех к
себе, тем сдерживает их целость и единство. Будут даже и такие минуты,
когда они будут в состоянии почти уже сознательно согласиться, что не будь
России, великого восточного центра и великой влекущей силы, то единство их
мигом бы развалилось, рассеялось в клочки и даже так, что самая
национальность их исчезла бы в европейском океане, как исчезают несколько
отдельных капель воды в море. России надолго достанется тоска и забота
мирить их, вразумлять их и даже, может быть, обнажать за них меч при
случае. Разумеется, сейчас же представляется вопрос: в чем же тут выгода
России, из-за чего Россия билась за них сто лет, жертвовала кровью своею,
силами, деньгами? Неужто из-за того, чтоб пожать столько маленькой, смешной
ненависти и неблагодарности? О, конечно, Россия всё же всегда будет
сознавать, что центр славянского единства - это она, что если живут славяне
свободною национальною жизнию, то потому, что этого захотела и хочет она,
что совершила и создала всё она. Но какую же выгоду доставит России это
сознание, кроме трудов, досад и вечной заботы?
Ответ теперь труден и не может быть ясен.
Во-первых, у России, как нам всем известно, и мысли не будет, и быть
не должно никогда, чтобы расширить насчет славян свою территорию,
присоединить их к себе политически, наделать из их земель губерний и проч.
Все славяне подозревают Россию в этом стремлении даже теперь, равно как и
вся Европа, и будут подозревать еще сто лет вперед. Но да сохранит бог
Россию от этих стремлений, и чем более она выкажет самого полного
политического бескорыстия относительно славян, тем вернее достигнет
объединения их около себя впоследствии, в веках, сто лет спустя. Доставив,
напротив, славянам, с самого начала, как можно более политической свободы и
устранив себя даже от всякого опекунства и надзора над ними и объявив им
только, что она всегда обнажит меч на тех, которые посягнут на их свободу и
национальность, Россия тем самым избавит себя от страшных забот и хлопот
поддерживать силою это опекунство и политическое влияние свое на славян,
им, конечно, ненавистное, а Европе всегда подозрительное. Но выказав
полнейшее бескорыстие, тем самым Россия и победит, и привлечет, наконец, к
себе славян; сначала в беде будут прибегать к ней, а потом, когда-нибудь,
воротятся к ней и прильнут к ней все, уже с полной, с детской
доверенностью. Все воротятся в родное гнездо. О, конечно, есть разные
ученые и поэтические даже воззрения и теперь в среде многих русских. Эти
русские ждут, что новые, освобожденные и воскресшие в новую жизнь
славянские народности с того и начнут, что прильнут к России, как к родной
матери и освободительнице, и что несомненно и в самом скором времени
привнесут много новых и еще не слыханных элементов в русскую жизнь,
расширят славянство России, душу России, повлияют даже на русский язык,
литературу, творчество, обогатят Россию духовно и укажут ей новые
горизонты. Признаюсь, мне всегда казалось это у нас лишь учеными
увлечениями; правда же в том, что, конечно, что-нибудь произойдет в этом
роде несомненно, но не ранее ста, например, лет, а пока, и, может быть, еще
целый век, России вовсе нечего будет брать у славян ни из идей их, ни из
литературы, и чтоб учить нас, все они страшно не доросли. Напротив, весь
этот век, может быть, придется России бороться с ограниченностью и
упорством славян, с их дурными привычками, с их несомненной и близкой
изменой славянству ради европейских форм политического и социального
устройства, на которые они жадно накинутся. После разрешения Славянского
вопроса России, очевидно, предстоит окончательное разрешение Восточного
вопроса. Долго еще не поймут теперешние славяне, что такое Восточный
вопрос! Да и славянского единения в братстве и согласии они не поймут тоже
очень долго. Объяснять им это беспрерывно, делом и великим примером будет
всегдашней задачей России впредь. Опять-таки скажут: для чего это всё,
наконец, и зачем брать России на себя такую заботу? Для чего: для того,
чтоб жить высшею жизнью, великою жизнью, светить миру великой, бескорыстной
и чистой идеей, воплотить и создать в конце концов великий и мощный
организм братского союза племен, создать этот организм не политическим
насилием, не мечом, а убеждением, примером, любовью, бескорыстием, светом;
вознести наконец всех малых сих до себя и до понятия ими материнского ее
призвания - вот цель России, вот и выгоды ее, если хотите. Если нации не
будут жить высшими, бескорыстными идеями и высшими целями служения
человечеству, а только будут служить одним своим "интересам", то погибнут
эти нации несомненно, окоченеют, обессилеют и умрут. А выше целей нет, как
те, которые поставит перед собой Россия, служа славянам бескорыстно и не
требуя от них благодарности, служа их нравственному (а не политическому
лишь) воссоединению в великое целое. Тогда только скажет всеславянство свое
новое целительное слово человечеству... Выше таких целей не бывает никаких
на свете. Стало быть, и "выгоднее" ничего не может быть для России, как
иметь всегда перед собой эти цели, всё более и более уяснять их себе самой
и всё более и более возвышаться духом в этой вечной, неустанной и
доблестной работе своей для человечества.
Будь окончание нынешней войны благополучно - и Россия несомненно
войдет в новый и высший фазис своего бытия...
Источник:
http://az.lib.ru/d/d...text_0500.shtml
ОДНО СОВСЕМ ОСОБОЕ СЛОВЦО О СЛАВЯНАХ, КОТОРОЕ МНЕ ДАВНО ХОТЕЛОСЬ
СКАЗАТЬ
Кстати, скажу одно особое словцо о славянах и о славянском вопросе. И
давно мне хотелось сказать его. Теперь же именно заговорили вдруг у нас все
о скорой возможности мира, то есть, стало быть, о скорой возможности хоть
сколько-нибудь разрешить и славянский вопрос. Дадим же волю нашей фантазии
и представим вдруг, что всё дело кончено, что настояниями и кровью России
славяне уже освобождены, мало того, что турецкой империи уже не существует
и что Балканский полуостров свободен и живет новою жизнью. Разумеется,
трудно предречь, в какой именно форме, до последних подробностей, явится
эта свобода славян хоть на первый раз, - то есть будет ли это какая-нибудь
федерация между освобожденными мелкими племенами (NB. Федерации, кажется,
еще очень, очень долго не будет) или явятся небольшие отдельные владения в
виде маленьких государств, с призванными из разных владетельных домов
государями? Нельзя также представить: расширится ли наконец в границах
своих Сербия или Австрия тому воспрепятствует, в каком объеме явится
Болгария, что станется с Герцеговиной, Боснией, в какие отношения станут с
новоосвобожденными славянскими народцами, например, румыны или греки даже,
- константинопольские греки и те, другие, афинские греки? Будут ли,
наконец, все эти земли и землицы вполне независимы или будут находиться под
покровительством и надзором "европейского концерта держав", в том числе и
России (я думаю, сами эти народики все непременно выпросят себе европейский
концерт, хоть вместе с Россией, но единственно в виде покровительства их от
властолюбия России) - всё это невозможно решить заранее в точности, и я не
берусь разрешать. Но, однако, возможно и теперь - наверно знать две вещи:
1) что скоро или опять не скоро, а все славянские племена Балканского
полуострова непременно в конце концов освободятся от ига турок и заживут
новою, свободною и, может быть, независимою жизнью, и 2) ... Вот это-то
второе, что наверно, вернейшим образом случится и сбудется, мне и хотелось
давно высказать.
Именно, это второе состоит в том, что, по внутреннему убеждению моему,
самому полному и непреодолимому, - не будет у России, и никогда еще не
было, таких ненавистников, завистников, клеветников и даже явных врагов,
как все эти славянские племена, чуть только их Россия освободит, а Европа
согласится признать их освобожденными! И пусть не возражают мне, не
оспаривают, не кричат на меня, что я преувеличиваю и что я ненавистник
славян! Я, напротив, очень люблю славян, но я и защищаться не буду, потому
что знаю, что всё точно так именно сбудется, как я говорю, и не по низкому,
неблагодарному, будто бы, характеру славян, совсем нет, - у них характер в
этом смысле как у всех, - а именно потому, что такие вещи на свете иначе и
происходить не могут. Распространяться не буду, но знаю, что нам отнюдь не
надо требовать с славян благодарности, к этому нам надо приготовиться
вперед. Начнут же они, по освобождении, свою новую жизнь, повторяю, именно
с того, что выпросят себе у Европы, у Англии и Германии, например,
ручательство и покровительство их свободе, и хоть в концерте европейских
держав будет и Россия, но они именно в защиту от России это и сделают.
Начнут они непременно с того, что внутри себя, если не прямо вслух, объявят
себе и убедят себя в том, что России они не обязаны ни малейшею
благодарностью, напротив, что от властолюбия России они едва спаслись при
заключении мира вмешательством европейского концерта, а не вмешайся Европа,
так Россия, отняв их у турок, проглотила бы их тотчас же, "имея в виду
расширение границ и основание великой Всеславянской империи на порабощении
славян жадному, хитрому и варварскому великорусскому племени". Долго, о,
долго еще они не в состоянии будут признать бескорыстия России и великого,
святого, неслыханного в мире поднятия ею знамени величайшей идеи, из тех
идей, которыми жив человек и без которых человечество, если эти идеи
перестанут жить в нем, - коченеет, калечится и умирает в язвах и в
бессилии. Нынешнюю, например, всенародную русскую войну, всего русского
народа, с царем во главе, подъятую против извергов за освобождение
несчастных народностей, - эту войну поняли ли наконец славяне теперь, как
вы думаете? Но о теперешнем моменте я говорить не стану, к тому же мы еще
нужны славянам, мы их освобождаем, но потом, когда освободим и они кое-как
устроятся, - признают они эту войну за великий подвиг, предпринятый для
освобождения их, решите-ка это? Да ни за что на свете не признают!
Напротив, выставят как политическую, а потом и научную истину, что не будь
во все эти сто лет освободительницы-России, так они бы давным-давно сами
сумели освободиться от турок, своею доблестью или помощию Европы, которая,
опять-таки не будь на свете России, не только бы не имела ничего против их
освобождения, но и сама освободила бы их. Это хитрое учение наверно
существует у них уже и теперь, а впоследствии оно неминуемо разовьется у
них в научную и политическую аксиому. Мало того, даже о турках станут
говорить с большим уважением, чем об России. Может быть, целое столетие,
или еще более, они будут беспрерывно трепетать за свою свободу и бояться
властолюбия России; они будут заискивать перед европейскими государствами,
будут клеветать на Россию, сплетничать на нее и интриговать против нее. О,
я не говорю про отдельные лица: будут такие, которые поймут, что значила,
значит и будет значить Россия для них всегда. Они поймут всё величие и всю
святость дела России и великой идеи, знамя которой поставит она в
человечестве.
Но люди эти, особенно вначале, явятся в таком жалком
меньшинстве, что будут подвергаться насмешкам, ненависти и даже
политическому гонению. Особенно приятно будет для освобожденных славян
высказывать и трубить на весь свет, что они племена образованные, способные
к самой высшей европейской культуре, тогда как Россия - страна варварская,
мрачный северный колосс, даже не чистой славянской крови, гонитель и
ненавистник европейской цивилизации. У них, конечно, явятся, с самого
начала, конституционное управление, парламенты, ответственные министры,
ораторы, речи. Их будет это чрезвычайно утешать и восхищать. Они будут в
упоении, читая о себе в парижских и в лондонских газетах телеграммы,
извещающие весь мир, что после долгой парламентской бури пало наконец
министерство в Болгарии и составилось новое из либерального большинства и
что какой-нибудь ихний Иван Чифтлик согласился наконец принять портфель
президента совета министров. России надо серьезно приготовиться к тому, что
все эти освобожденные славяне с упоением ринутся в Европу, до потери
личности своей заразятся европейскими формами, политическими и социальными,
и таким образом должны будут пережить целый и длинный период европеизма
прежде, чем постигнуть хоть что-нибудь в своем славянском значении и в
своем особом славянском призвании в среде человечества. Между собой эти
землицы будут вечно ссориться, вечно друг другу завидовать и друг против
друга интриговать. Разумеется, в минуту какой-нибудь серьезной беды они все
непременно обратятся к России за помощью. Как ни будут они ненавистничать,
сплетничать и клеветать на нас Европе, заигрывая с нею и уверяя ее в любви,
но чувствовать-то они всегда будут инстинктивно (конечно, в минуту беды, а
не раньше), что Европа естественный враг их единству, была им и всегда
останется, а что если они существуют на свете, то, конечно, потому, что
стоит огромный магнит - Россия, которая, неодолимо притягивая их всех к
себе, тем сдерживает их целость и единство. Будут даже и такие минуты,
когда они будут в состоянии почти уже сознательно согласиться, что не будь
России, великого восточного центра и великой влекущей силы, то единство их
мигом бы развалилось, рассеялось в клочки и даже так, что самая
национальность их исчезла бы в европейском океане, как исчезают несколько
отдельных капель воды в море. России надолго достанется тоска и забота
мирить их, вразумлять их и даже, может быть, обнажать за них меч при
случае. Разумеется, сейчас же представляется вопрос: в чем же тут выгода
России, из-за чего Россия билась за них сто лет, жертвовала кровью своею,
силами, деньгами? Неужто из-за того, чтоб пожать столько маленькой, смешной
ненависти и неблагодарности? О, конечно, Россия всё же всегда будет
сознавать, что центр славянского единства - это она, что если живут славяне
свободною национальною жизнию, то потому, что этого захотела и хочет она,
что совершила и создала всё она. Но какую же выгоду доставит России это
сознание, кроме трудов, досад и вечной заботы?
Ответ теперь труден и не может быть ясен.
Во-первых, у России, как нам всем известно, и мысли не будет, и быть
не должно никогда, чтобы расширить насчет славян свою территорию,
присоединить их к себе политически, наделать из их земель губерний и проч.
Все славяне подозревают Россию в этом стремлении даже теперь, равно как и
вся Европа, и будут подозревать еще сто лет вперед. Но да сохранит бог
Россию от этих стремлений, и чем более она выкажет самого полного
политического бескорыстия относительно славян, тем вернее достигнет
объединения их около себя впоследствии, в веках, сто лет спустя. Доставив,
напротив, славянам, с самого начала, как можно более политической свободы и
устранив себя даже от всякого опекунства и надзора над ними и объявив им
только, что она всегда обнажит меч на тех, которые посягнут на их свободу и
национальность, Россия тем самым избавит себя от страшных забот и хлопот
поддерживать силою это опекунство и политическое влияние свое на славян,
им, конечно, ненавистное, а Европе всегда подозрительное. Но выказав
полнейшее бескорыстие, тем самым Россия и победит, и привлечет, наконец, к
себе славян; сначала в беде будут прибегать к ней, а потом, когда-нибудь,
воротятся к ней и прильнут к ней все, уже с полной, с детской
доверенностью. Все воротятся в родное гнездо. О, конечно, есть разные
ученые и поэтические даже воззрения и теперь в среде многих русских. Эти
русские ждут, что новые, освобожденные и воскресшие в новую жизнь
славянские народности с того и начнут, что прильнут к России, как к родной
матери и освободительнице, и что несомненно и в самом скором времени
привнесут много новых и еще не слыханных элементов в русскую жизнь,
расширят славянство России, душу России, повлияют даже на русский язык,
литературу, творчество, обогатят Россию духовно и укажут ей новые
горизонты. Признаюсь, мне всегда казалось это у нас лишь учеными
увлечениями; правда же в том, что, конечно, что-нибудь произойдет в этом
роде несомненно, но не ранее ста, например, лет, а пока, и, может быть, еще
целый век, России вовсе нечего будет брать у славян ни из идей их, ни из
литературы, и чтоб учить нас, все они страшно не доросли. Напротив, весь
этот век, может быть, придется России бороться с ограниченностью и
упорством славян, с их дурными привычками, с их несомненной и близкой
изменой славянству ради европейских форм политического и социального
устройства, на которые они жадно накинутся. После разрешения Славянского
вопроса России, очевидно, предстоит окончательное разрешение Восточного
вопроса. Долго еще не поймут теперешние славяне, что такое Восточный
вопрос! Да и славянского единения в братстве и согласии они не поймут тоже
очень долго. Объяснять им это беспрерывно, делом и великим примером будет
всегдашней задачей России впредь. Опять-таки скажут: для чего это всё,
наконец, и зачем брать России на себя такую заботу? Для чего: для того,
чтоб жить высшею жизнью, великою жизнью, светить миру великой, бескорыстной
и чистой идеей, воплотить и создать в конце концов великий и мощный
организм братского союза племен, создать этот организм не политическим
насилием, не мечом, а убеждением, примером, любовью, бескорыстием, светом;
вознести наконец всех малых сих до себя и до понятия ими материнского ее
призвания - вот цель России, вот и выгоды ее, если хотите. Если нации не
будут жить высшими, бескорыстными идеями и высшими целями служения
человечеству, а только будут служить одним своим "интересам", то погибнут
эти нации несомненно, окоченеют, обессилеют и умрут. А выше целей нет, как
те, которые поставит перед собой Россия, служа славянам бескорыстно и не
требуя от них благодарности, служа их нравственному (а не политическому
лишь) воссоединению в великое целое. Тогда только скажет всеславянство свое
новое целительное слово человечеству... Выше таких целей не бывает никаких
на свете. Стало быть, и "выгоднее" ничего не может быть для России, как
иметь всегда перед собой эти цели, всё более и более уяснять их себе самой
и всё более и более возвышаться духом в этой вечной, неустанной и
доблестной работе своей для человечества.
Будь окончание нынешней войны благополучно - и Россия несомненно
войдет в новый и высший фазис своего бытия...
Источник:
http://az.lib.ru/d/d...text_0500.shtml
Главное вовремя подчистить))))))))